Звенело все. Звенело везде. Звенел потолок, нависающий над больной головой почему-то гораздо ниже, чем ему следует. Звенели стены, сдавливающие в своих бетонных объятиях с регулярной периодичностью в сорок пять секунд. Почему конкретно это цифра? Тем не менее, она крепко засела и теперь навязчиво крутилась в воспаленном мозгу. Кровать вместе с подушками и одеялом раскачивались будто на волнах Тихого океана. От этого мутило, скручивало, перед глазами плясали, как черти из табакерки, фиолетовые буквы латинского алфавита, то и дело складываясь в совершенно не мыслимые выражения римских преторов. Но где-то там, на подкорке сознания, выглядели они внушающе. 
Звенело все. Звенеть оно продолжало настойчивее и все громче, сопрягаясь со степенью тошноты и величиной кома в горле. Рука – собственная? - обессилено потянулась за подушкой, и, не найдя оной, и, решив, что все-таки нашла, накрыла оной превратившуюся в хрупкое стекло голову. Эффекта не последовало.
Странно.
Нарушил вакханалию звенящего Всего, пляшущего Всего, выскакивающего Всего протяжный стон. Свой собственный. Перевернувшись на спину, Алоис заставил себя открыть глаза (хотя, не факт, что до этого они еще не были раскрыты). В такие моменты принято клясться и божиться, что хуже этого тебе не было еще никогда. Но, разумеется, было. Так же, в такие моменты принято класться и божится, что еще хотя бы раз это повториться. Но, разумеется, повторится не раз и даже не два.   
Нужно было встать. Встать и пойти. Встать, пойти и проблеваться. А потом сунуть голову под ледяную будоражащую струю воды. Между мыслью и действием стояло… действие.
Как все-таки выбрался из спальни в гостиную, Вагнер не помнил. Кажется, на пути его все-таки остановил косяк.
Заспанным и совершенно несчастным взглядом он оглядел помещение, вскользь посмотрел на Собо, на далекую-далекую дверь ванной… Стоп. Он снова посмотрел на Собо.
- Ты что тут делаешь? – собственного голоса Вагнер, естественно, не узнал, - кыш отсюда.
Не будь ему так плохо и, откровенно сказать, все равно, он собственноручно вытолкал бы няньку-демона из своих «величественных покоев). Но ему было все равно. Через сорок пять секунд – снова эта цифра! – он уже и думать забыл о Собо…о каком-то там Собо… кто такой Собо? Надо при случае позвонить и спросить об этом отца…
Дьявол!
Вагнер приведением затолкал себя в ванную и запер за собой дверь. Только после этого до него снизошло слабое осознание того, что недавно кто-то звонил в его квартиру…

Проходящий мимо демона Алоис, своей непринуждённой лёгкой пьяной походкой вызвал на лице Собо широчайшую злорадную улыбку. А брошенные подопечным слова расширили её на новый уровень, от приступа сумасшедшего безудержного смеха Блека спасло только удивительно быстрое перемещение колыхающегося вагнерского тела в ванную комнату.
   Но всему весёлому, как не устанут повторять, приходит конец. Николь превратила выпившего жизнерадостного демона в бесчувственного робота сразу, как только он услышал поворот ключей в двери. Когда же девушка вошла и заговорила, он остался сидеть без движения и пристально смотреть в сторону серванта. После окончания повелительной речи Собо спокойно и размеренно начал двигаться: он встал, дошел до серванта, вынул оттуда начатую бутылку крепкого шотландского виски и стандартный тумблер. Далее демон наполнил этот тумблер, но не как положено на четверть, а на половину, и не поленившись бросить туда пару кубиков льда. Когда бутылка вернулась в сервант, а "стакан" механически четко был поставлен на столик возле Николь, ни разу не взглянув на незваную гостью, Собо заговорил словно сам с собой:
- С тем, кто бы смог осушить этот тумблер хотя бы с третьего раза, я возможно бы счел целесообразным поздороваться и изобразить гостеприимное приветствие.
   Возвратившись в кресло и глядя "в никуда", демон, похоже обращаясь к Алоису, также механически добавил:
- Современные взломщики так взбалмошны, самое отвратительное в них - это мнимое право родственника. Для меня будет несказанным удовольствием избавиться от шумного мусора на вашем ковре, если только вам будет угодно, сэр.
   Со стороны Собо Блек, сидящий в кресле, напоминал мертвую бледную скульптуру неспособную ни двигаться, ни чувствовать. Максимальная отрешенность - это могло читаться в данной позе.

Отредактировано Sobo Black (10.01.2013 13:19:00)

Вагнер честно пытался вникнуть в суть происходящего, улавливать слова, льющиеся из чужих уст и анализировать информацию, которую эти самые уста до него доносили. Но их было слишком много на данный тяжелый момент. Куда утекло серое вещество мозга? – вопрос, внезапно застрявший в его голове, очевидно, залепился за одну из извилин. Следом последовали совершенно неуместные в данной ситуации тщетные попытки вспомнить хоть что-то из давно позабытого курса анатомии. Например, какими свойствами обладает серое вещество, какое оно формы  и что влияет на его способность утекать…или, может, уползать?.. А приползать обратно?
От подобного рода «продуктивных» измышлений его отвлекли последовавшие друг за другом слова «сжигать», «квартиру», «отсутствие» и «адекватный». На этом Алоис обнаружил себя безучастно пялящимся на открытый кухонный навесной шкаф. С неоправданным грохотом закрыв его, Вагнер достаточно резко обернулся лицом к своей сестре, вдохнул в грудь побольше воздуха и… и все равно не понял, что она от него хочет.
- Lex Talionis, - выдавил из себя Алоис и ткнул пальцем в сторону одного из выдвижных ящиков, - спички тут.
Зачем он это сказал – Вагнер сам не понял.
Далее последовали «удалению», «денег», «гостиницу», «психолога» и «стресс», принадлежавшие в этот раз Собо. И откуда это мерзопакостное ощущение, что все окружающие знают то, чего не знает он? Вагнер с недоверием покосился на снадобье Блека, слегка прищурившись, хотел поинтересоваться, не заговор ли это и не хотят ли они его отравить. Но, поразмыслив, пришел к мысли, что если даже так, ему об этом лучше не знать и осушил предложенный ему стакан.
- Нет, - после этого отрезал он, - не нужно пока никаких гостиниц, денег и уж тем более психологов. Ретироваться тебе я тоже не позволю, по крайней мере, до тех пор, пока эта женщина четко и ясно не объяснит, что ей от меня нужно. Она в гневе, и я боюсь ее. Кто после ее визита отыщет мой неостывший труп?
Он хотел еще что-то добавить, но мысль выпорхнула из головы как бабочка в форточку. Очевидно, настала определенная пауза. В любом случае, в голове Алоиса что-то переключилось и, глядя на родную сестру, ему стало откровенно стыдно. Николь не была бы Николь, если б на его территорию посреди ночи ее пригнали сущие пустяки.
- Сестрица, что стряслось? – тоном уже вполне воспринимающего реальность человека поинтересовался Вагнер.

Когда речь идет о выяснении отношений - неважно любовных, родственных или дружественных - недаром принято считать, что не стоит посторонним в это вмешиваться, или чего хуже, пытаться регулировать, направлять течение чужих чувств и эмоций... Но один связанный договором демон, волей неволей частенько оказывался втянутым в чужие разборки. И это ему очень не нравилось...
    Собо прекрасно понимал: его уход не приведёт ни к чему неисправимому. Естественно, сестра не в состоянии нанести брату смертельный вред, равно как и он ей. К тому же наоборот, теперь есть человек способный, хоть и с переменным успехом, выслушать, возможно даже (как принято у людей) пожалеть попавшую в беду, а та, в свою очередь, проследит чтобы "слушатель" ненароком не выпал из раскрыто окна на встречу ночному асфальту. Учитывая подобные суждения Блек исполнил то, что в соответствии с его знаниями человеческой натуры, было наиболее приемлемо. Он сделал многозначительный ободряющий кивок Алоису, после чего буквально скрылся в дальнем неосвещённом углу комнаты."Чего не видно и не слышно, того и нет!" - рассудил Собо. Слова Николь не вызвали в нём детского, игривого желания сделать всё наперекор - ему они были безразличны, в отличии, конечно, от его подопечного. Алоис и Николь могли спокойно, не отвлекаясь поговорить о своём, о "вагнеровском".
     Взгляд демона покинул эту реальность и устремился, сквозь стекло дорогого окна, к тёмному небу с небольшой крапинкой звёзд. Они казались смотрящему то необъятной поляной с беззаботными светлячками, то бездонным океаном с флюоресцентными рыбками, то бесконечным космическим пространством с маячками от других миров, но когда картина напомнила жгучую беспросветную бездну ада, Собо резко передернулся и растормошил внутреннюю накопленную человечность. Она сразу начала внимательно вслушиваться в разговор нестерпимо желая стать частью...не разговора...частью жизни.

Отредактировано Sobo Black (13.02.2013 22:30:34)

«Соблюдай дистанцию» - когда-то это было первым из списка наиболее важных правил, которые Алоис установил в своей квартире при появлении нежданно-негаданно в его жизни родной младшей сестренки, которой он добрых четыре года являлся официальным (ха-ха!) опекуном.  Признаться, до сих пор младший Вагнер не вполне улавливал суть той некогда произведенной шутки, прелесть которой оценить могли далеко не все.
Услышав запретное слово «папа», Алоис беззвучно вздохнул и перевернулся на спину, что бы вновь иметь невообразимое удовольствие лицезреть Николь. Не прими в этой ситуации Клифф позу нападающей кошки, Вагнер бы по иному повел себя в сложившейся ситуации. Но нет. Они никогда не отличались особой способностью слышать друг друга.
Дабы защититься от натиска, он скрестил руки на груди.
- Первое. Собо тебе не раб, не лакей и не обязан бегать по поручениям, соответственно. Мучает жажда – вон кран, вон чашка.  Второе. А не много ли ты о себе возомнила, милая? Поджег, враг, заговор. Вывод: паранойя. Возьми отпуск, или ты только что из него? Тогда вернись на грешную землю. Вопрос: посмотри на столик позади себя, видишь папки? Это сборники судебных прецедентов, которые мне нужно перелопатить во имя удовлетворяющего меня срока пары ублюдков; на самой верхушке «пирамиды» документы, которые нужно проверить и подписать, но только после личной проверки подлинности привезенных из Ирака шумерских магических артефактов. За два последних месяца это был мой первый фактический, заслуженный, черт тебя бери! выходной. И неужели я стал бы тратить его ради сомнительного удовольствия видеть твой гнев или не дай Бог слезы, детка? Ответ: нет! Вопрос: было ли у меня время, а главное, желание присматривать за всем твоим хозяйством, пока все твои многочисленные любовники со всех частей света поочередно делают тебе куннилингус? Ответ: нет! Так что либо ты заткнешься до времени, называемого порядочными людьми утром, и я так уж и быть подумаю помочь ли тебе разобраться в твой проблеме; или ты немедленно убираешься отсюда узнавать, как это все понравится папе.

События развивались так, как и предполагал демон. Алоис отверг предложение о немедленном выдворении из помещения заведомо проблемного существа. И теперь последствия всё наступают и наступают своей противной поступью на пол очередного чурающегося их дома.  Последствия, попирающие нормы этикета и морали, лишённые намека на приличия, зато с лихвой демонстрирующие грубые бездарные актёрские порывы имеющие примитивные цели, к тому же ведущие к неосознанному разочарованию вынужденных зрителей в кривляющихся субъектах, а в случае чувствительности окружающих - даже к жалости или отвращению. Леди, дама, госпожа, графиня, мисс, миссис, мэм, мадам, мадемуазель, сеньора, сеньорита...как много слов призванных по сути подчеркнуть достоинства женского пола, и как часто они не находят подходящего адресата, слетают с лицемерных губ в сторону столь же самовлюблённых созданий...
     Затем Собо погрузился в приятные, благодарные, развратные, ярко-алые (иногда прошедшие события окрашиваются не в бесцветный размывающий туман - они тонут пробелами в минуты пиковых наслаждений) воспоминания своего прошлого...хоть прекраснейших жриц любви всё же уважительными местоимениями всерьёз и не назовешь, но так они и не претендуют, профессия у них такая...и только те немногие соединяющие несоединимое...порок и святость, похоть и невинность...они держаться как неприкасаемые ангелы, но под их пылающими взглядами мужчины сходят сума...это искусство...когда она для всех белая праведница, а для тебя красная жрица...быть вместе с ангелом, и в тоже время овладевать суккубом...
      И когда демон перешел уже к конкретным воспоминаниям своих страстных похождений, его нагло, грубо и резко выдернули в реальный мир. Сначала Собо вообще не понял как Алоис умудрился его найти (Блек ведь в чёрной одежде, в тёмной комнате, при этом ещё и скрывался не без использования демонических "штучек")...но видно нельзя думать о подобных вещах и ничем себя не обнаружить. Блек с неудовольствием узрел в зеркале серванта свои безбелковые чёрные глаза и отсвечивающую синим кожу.
      Итак, Алоис видимо был не доволен складывающимися обстоятельствами, поэтому и схватил "проявившуюся", наконец, "няньку" за рукав, притянул к себе и активно что-то зашептал на ухо. После чего Собо аккуратно удалил из помещения афроамериканца. Демон подошел к мужчине вплотную, и смотря не мигая в глаза, вежливо попросил покинуть помещения. Далее он проводил послушную тушу до двери, а после этого Гарри роботизировано, без мысленно и безэмоционально благополучно дошел до дома и лег спать с чёткой установкой никогда и близко не подходить к дому Алоиса без его личного на то распоряжения или чрезвычайной ситуации (стихийного бедствия).
     Ошибкой было глубоко уйти в себя и позволить впустить в дом постороннее, неприемлемое лицо - больше такого допускать нельзя. Собо в очередной раз обвинил себя в своей ненужной эмоциональности. И почему он не может не ненавидить Николь и не беспокоиться об Аллоисе?!
     Спокойно и неспешно демон занял "своё" место подле подопечного, собирающегося что-то предпринять. Однако похотливые воспоминания ещё не до конца улетучились из мыслей, посему странная узкая улыбка украшала светлое лицо с тёмными глазами.

Отредактировано Sobo Black (20.03.2013 20:47:58)