Он и не представлял, что эта человеческая жизнь настолько сложна. Как просто все было раньше, когда достаточно было всего лишь сойти на землю и выловить какого-нибудь нефилима, чтобы дальше заниматься тем, что от тебя требуется. В нынешнем исказившемся мире нельзя выдавать свою сущность, чтобы тебе не помешали. А нынешние правители – как хорошо, что его предупредил заранее кто-то из мелких ангелов, не так давно бывавших на земле – настолько глупы, что не поверят ни одному его слову. А если и поверят, то заставить их помочь будет непросто и слишком долго. Проклятые потерявшие веру люди! Проклятый туман! Проклятая сырость! Архангелу очень хотелось отряхнуть крылья, которых как бы и не было сейчас при нем: было такое ощущение, что они намокли от влаги.
          Разумеется, он не стал привлекать к себе лишнее внимание, переносясь прямо к меридиану, от которого глупые люди отсчитывали расстояние и время. Но может, он и погорячился на этот раз. География этого мира была такой, что солнце, всходя в одном месте, заходило в другом, и, увы, несчастным бескрылым приходилось подстраиваться под этот милый каприз Отца. Сашиель перенес это тело к теннисному корту, полагая, что в столь ранний час, когда парк только открылся для посетителей, да еще и в такой туман, ни один нормальный человек не будет здесь находиться.
          К великому сожалению херувима, человеческое тело было очень слабым, и его раздражала такая влажность в воздухе. Деревья превратились в темные силуэты в грязно-белом тумане, и обычный человек наверняка заблудился бы здесь. Сашиель же преспокойно вышел на одну из многочисленных парковых дорожек и продолжил свой путь с куда большим комфортом.
          Он поднял воротник плаща, уже подходя к блестящей линии, и фыркнул. Архангелу не нравилось разгуливать в тумане. Слишком мокро, капли влаги оседали на его волосах и скатывались на лицо. Ему-то в целом плевать, но сейчас это отвлекало Сопровождающего Бога от мыслей. Ему требовалось действовать, тогда ни человеческие холод, ни боль, ни дождь не отвлекли бы его.
          Ну да по сути он просто был раздражен из-за всех тех неудобств, которые существовали в человеческом мире. В другое время его не волновало бы ничто, тем более сырость.
          Лишь бы этот человек не слишком сильно опоздал.

Отредактировано Dominic Browning (02.12.2012 17:25:35)

Какие глупости могли прийти в эту человеческую голову! Архангел задавил волнующееся человеческое сознание, которому он, к сожалению, давал слишком много воли – вот откуда шло его беспокойство. Значит, больше не будет. Человеческие эмоции тонкой струйкой текли откуда-то изнутри этого тела, и Сашиель безжалостно заткнул источник и осушил эту струйку. Чистое сознание больше не отвлекалось на мелочи, и херувим с прежним равнодушием на лице стряхнул с рукава невидимые пылинки, которые просто не могли появиться в такую погоду.
          Нефилим, тело которого он занял, был рад отдать ему свое тело, был готов вместе с ним карать грешников, но оказался чуть более мягкотелым, чем пытался казаться. Впрочем, нефилим начал успокаиваться и почти не мешал Сашиелю заниматься своим делом.
          Он уловил шаги, а после, обернувшись, заметил и темную фигуру человека, которому он приказал явиться сюда. Ангелу не нужны были часы, он и без того обладал чувством времени и знал, что этому человеку знакомо слово «пунктуальность». Равнодушным взглядом он скользнул по подошедшему человеку. Стоило лишь выйти из человеческого тела и явиться во сне, чтобы ему поверили. Более того, этот юнец был тамплиером. Новые или старые тамплиеры – какая разница? Эти люди долгое время были преданы их высшей миссии.
          – Мир тебе, человек, – херувим еле заметно кивнул головой. – Воля Отца нашего привела меня сюда, на землю, чтобы спасти род человеческий от падения. Я выбрал тебя, Фредерик Кассад, чтобы через тебя говорить с твоим воскрешенным орденом. Мне самому некогда приходить к ним. К тому же ты – человек, тебе проще говорить с другими людьми.
          Архангел медленно пошел точно по блестящей линии меридиана, не следя, идет ли за ним человек.
          – Я знаю, что вы, люди, не любите делать что-либо просто так, даже если это делает вам честь, – если бы эмоции человеческого лица давались ему проще, Сашиель бы нахмурился, однако это лицо оставалось безмятежно-спокойным. – Но, смею заметить, благодаря мне ты заметно поднимешься в вашей иерархии. Более того, я могу пообещать тебе свою защиту.
          И это было не все, что Сашиель хотел от человека. Были и разные мелочи, знания о которых ему не могло дать сознание священника, к тому же сейчас наглухо отделенное от тела и усыпленное до мертвой тишины. Он наблюдал за людьми, изучал людей, но многие привычки современного человеческого рода оставались непонятными Сашиелю. И ему нужен этот мальчик, который объяснит изменения человеческого мира.
          – Мне понадобится и другая твоя помощь. Когда я в последний раз задерживался у вас на земле, здесь многое было иначе. Прошло не так много времени, но вы, люди, меняетесь так же быстро, как и умираете.

Да я сам не лучше

          Люди изменились. Мир изменился. Ему не нравилось это, он привык к другому миру. Он даровал Торквемаде возможность карать, он помогал ему, и тогда все было правильно. Толпа молчала, никого не трогала, заставить поверить себе нужных людей он мог. Что делать с нынешней толпой? Эта толпа считала себя умной и независимой, но ничего не знала и, несмотря на годы развития, которыми они так кичатся, нисколько не выросли в глазах ангела. Они остались тем же жующим стадом, вот только теперь труд у них был не в чести.
          На сразу же возникший у человека вопрос херувим ответил не сразу. Он замедлил шаг и вскоре совсем остановился, не глядя на Фредерика, следовавшего за ним. Он чувствовал в нем бурю, сомнения, затмившие разум человека.
          – Ты не хочешь мне верить. Что за сомнения мучают тебя?
          Сашиель не мог понять того, что видел в человеческой душе. Ни один ангел не может понять человеческих сомнений, самой их природы, но с течением времени они в какой-то степени поняли, как размышляют люди. Разговаривать с ними после этого стало проще, но странностей в этих самых любимых Отцом детях все еще было предостаточно. За что любить их: полных сомнений, грешных, непостоянных, глупых, умеющих предавать и лгать? И все же Он любил их так же, как любил проклятого Самаэля, и прощал им все – даже то, что, как казалось Сашиелю, простить уже нельзя. Он же сам мог лишь смиренно выполнять волю Отца и не сомневаться в Его воле ни на миг.
          – У меня много вопросов, хотя, как я начинаю догадываться, что не на все из них в твоих силах будет ответить. Однако лучше обратиться к тебе, чем к более умудренному летами: ты молод  и ближе к этой жизни, тебе проще видеть, что происходит в ее течении.
          Херувим пошел по линии в обратную сторону, «прислушиваясь» к человеку. Что-то еще отвлекало этого человека от важнейшей миссии в его короткой жизни, и ангел испытал досаду, которую тоже не смог отразить на собственном лице. Ему не нравилось, что этот мальчишка, который, вместо того чтобы впитывать каждое слово Божьего слуги, думал еще о чем-то. Вечно с этими людьми приходилось возиться. Вечно надо все им разжевывать, потому что, если давать им думать самим, то времени пройдет слишком много – проще сделать все самому.
          – Человек, – он резко, на каблуках развернулся к Фредерику и заглянул тому в глаза. – Если бы мне проще давались человеческие эмоции, я бы сейчас с иронией попросил тебя слушать меня со всем вниманием, которое тебе дано, а не с одной из его частей, – короткая пауза. – Этому ты тоже меня научишь. Ты будешь говорить, а я буду слушать, и потом смогу повторить те эмоции, что услышал и увидел.

Он все же попытался изобразить эмоции – простые для человека, но очень сложные для высшего существа, примерившего его тело. Ангел попытался издать звук, хоть сколько-нибудь напоминающий настоящий человеческий смех. Зачем люди смеются? Они смеются, когда им хорошо и радостно, но все равно мало кто из его старших и младших братьев мог понять природу смеха. Люди издавали странные звуки, и странны были первопричины этих звуков, но, как давно понял Сашиель, чтобы не выделяться, надо уметь воссоздавать даже такое ненужное явление, как смех.
          Он попробовал, но получившиеся было похоже на хрипло-наигранное «ха-ха», чем на настоящее человеческое проявление радости. Мышцы лица так и не дрогнули, хотя бы потому что он уже успел забыть, как управлять этим сложным и несовершенным механизмом называемым тем, чего никогда не было у ангелов – телом. Всему его существу сейчас было смешно, насколько может быть смешно существам, подобным херувиму, от заявления этой букашки. Надо же вообразить себе подобную глупость.
          – Я не на твоем месте, человек.
          Странно. Как быстро люди заражали его своей жизнью, ее темпом. Он не любил торопиться, но уже сейчас внутренние ритмы начинали ускоряться, и Сашиель и сам был удивлен почувствовав, как быстро его не получившийся смех сменился тишиной. Он был раздражен невниманием этого юнца. Определенно, жизнь среди людей ненавязчиво заставляет меняться и подстраиваться под окружение.
          И все же эти люди никогда не вырастают, сколько ни живут, только, прожив пару десятков лет, начинают мнить о себе невесть что. А по сути – ведут себя, как те же дети, которыми они не так давно были. Потому и вести себя с ними надо как с детьми, пока хватает терпения.
          – Мы начнем с разговоров, потому советую тебе запастись терпением. Тебе придется много говорить. Надеюсь, тебе не надо прямо сейчас удовлетворить… некоторые свои… потребности? – он захотел, но не смог выразить брезгливость, ни в голосе, ни на лице.
          Вот оно – еще одно несовершенство человеческого тела. Потребность в еде, потребность от остатков этой еды очищать собственный организм. Притом очищать столь… неприятными и в буквальном смысле грязными методами. Многочисленные запахи, издаваемыми людьми… И как Отцу в голову пришло создать столь странных существ?
          – Да, ты прав, – он медленно кивнул головой и устремил взгляд поверх плеча человека. – Это тело принадлежит преподобному Доминику Эдгару Браунингу. Он был нефилимом, существом, неполным с момента своего рождения, и я заполнил ту пустоту, которая жила в нем. Я наблюдал за ним. Он весьма скуп на эмоции и не очень разговорчив, а потому твоя работа не будет такой тяжелой, какой могла бы быть, возьми я тело другого нефилима.
          Несколько секунд молчания.
          – Ваш мир очень изменился, Фредерик Кассад. Я наблюдал за вами, прежде чем спуститься, разумеется, я наблюдал. Почему вы такие странные, люди? Я видел, как мать выбрасывает собственного ребенка, и видел, как мужчина спасает совершенно чужое дитя. Почему вы, такие одинаковые в своих стремлениях, такие разные в своих поступках? Раньше вы были проще. Вы были тише. Послушнее.

Какие-то из его слов очень развеселили человека, хотя сам Сашиель ничего смешного в сказанном им самим не видел. Лезть в человеческую голову, пытаясь разобраться в многообразии быстро сменяющих друг друга мыслей, он тоже не собирался: это было не настолько интересно, хотя в каком-то смысле любопытно. Но ведь он же пришел сюда, чтобы снова учиться на время становиться человеком, и следует действовать так, как сделал бы человек. А херувим точно знал, что нефилим, отдавший ему свое тело, промолчал бы. Промолчал и он, полуприкрыв глаза и следя за человеком, улавливая малейшие движения мышц его лица.
          – Латынь? Похвально, – равнодушно сказал ангел. – Тяжело быть вечным для человека и для любого другого земного создания. Мне неведома тяжесть, о которой ты говоришь. Я создан таким, как и мне подобные. Откуда тебе знать, что это, – он обвел парк рукой, – и есть жизнь?
          Любому ангелу слова этого человечка показались бы глупыми. Как можно устать от служения Отцу? Как вообще можно устать, если ты, конечно, не человек? Их организм несовершенен, им свойственно уставать. А также им свойственны подобного рода странные мысли. Тяжесть, это надо же сказать. С каждым прошедшим мгновением этот человек начинал забавлять – интересовать? – его все больше. Он не прогадал – да, в сущности, и не мог прогадать – выбирая именно Фредерика Кассада.
          Но люди – они всегда остаются людьми. И, стоило ему успокоиться, расслабиться и отвлечься, человек снова сделал что-то странное, не поддающееся высшей ангельской логике. Сашиель повернул голову и бросил взгляд вниз на пятно грязи, приставшее к плащу благодаря стараниям его спутника. Он почувствовал удивление – зачем портить вещи? – и одновременно вспомнил:
          – Моему сосуду этот плащ очень нравился, Фредерик Кассад, – сказал он, все еще не отводя взгляд от пятна. – Поэтому возьми на себя труд объяснить, что это за гениальная мысль пришла в твою человеческую голову, ибо только вам, людям, может прийти подобное на ум.
          Он сумел нахмуриться, вслушиваясь в слова, произнесенные Фредериком, чувствуя некий фальшь в сказанном и все же не понимая, что это человек удумал. Чувствовал Сашиель также, что стоило бы улыбнуться, усмехнуться – в общем, сделать что-нибудь подобное, но это никак не выходило. Тяжелый человеческий механизм не заводился в полной мере, никак не хотел слушаться, даже несмотря на то, что херувим по доброте своей вылечил стеноз устья аорты.
          – Как скажете, сеньор человек, – внутренне он изобразил усмешку, которая никак не давалась ему внешне. – Но, не будь я ангелом, сказал бы, что то, что ты делаешь, начинает пугать меня.

"Нда, сколько раз  я сам задавался этим вопросом", - с усмешкой подумал Кассад, невольно вспоминая события, хвала  Господу, оставшегося позади лета. Горячее выдалось времечко. Во всех смыслах. Но у Фредерика не было привычки придаваться воспоминаниям в самый неподходящий для них момент. По-крайней мере, юрист в это свято верил.
- Отлично, теперь у меня раз... - договорить Кассаду не дали. Довольно громкий перестук женских каблучков по асфальту, на который мужчина не обратил ранее должного внимания, завершился самым неожиданным образом. Обладательница неудобной обуви (А какой эта обувь могла быть, если её хозяйка не могла устоять на ногах? Впрочем, был ещё вариант с неотразимостью самого Кассада, сразившей утреннюю красотку наповал, но сам Фред в таком исходе дела отчего-то несколько сомневался.), совершив какой-то невообразимый пируэт, неожиданно повисла на ближайшем к ней мужском плече. Бывает же такое?
- Эм, вы в порядке, мисс? - выдавил из себя Фред, отчего-то не спеша отскакивать в сторону, как сделал бы в любой другой день. Паранойя - извечная спутница юриста в последние несколько лет (спасибо старым и новым друзьям-товарищам), на этот раз решила успокоиться и дать своему хозяину небольшую передышку, - Не стоит рисковать такими замечательными ножками.
"Чего я несу?!"
Фредерик готов был прямо сейчас отвесить себе знатную оплеуху, что бы наконец проснуться и перестать вести себя, как полный кретин. Вот что значит отсутствие свободного времени.
Поймав себя на очередной, но гораздо менее пристойной мысли, мужчина всё-таки сделал над собой усилие и отстранил невинно прижимавшее к нему свои неоспоримые прелести создание, мило щебечущее благодарности его скромной персоне.
"Такое ощущение, что я её от толпы насильников спас, а не... Тфу ты, при чём тут насильники?"
- Что вы, мисс, я...
"А, впрочем, почему бы и нет?"
Кассад внимательно посмотрел на Доминика, разговор с которым прервался на полуслове. Положительно, такое поведение начинало входить в привычку юриста и Фреду сей факт абсолютно не нравился. Образ Фантомаса медленно мерк, стекая с испачканного плаща на предательский для женских ножек тротуар, уже не вызывая приступов неконтролируемого смеха. И на том спасибо. Что же, с одеждой сосуда они разберутся, пусть немного позже, так что носитель ангельской сущности мог особенно не переживать по этому поводу. А чувствовал ли он сейчас хоть что-то? Вообще, каково это: быть чужой оболочкой?
- Договорились, - Кассад выдал свою самую очаровательную из доступных в это странное утро улыбок и продолжил, - Только не ужин, а завтрак. Мы всего пару часов в Лондоне, почти никого тут не знаем и не отказались бы от хорошей компании. Разумеется, если вы не против двух оболтусов, не знающих города.
Кассад коротко склонил голову, вверяя свою судьбу в руки незнакомки. Вот и отличная возможность для ангела перенять пару-другую человеческих привычек. Если девушка согласится, конечно. А Фредерику почему-то очень хотелось, что бы она не отказала в его, мягко говоря, странной просьбе. Невероятным усилием воли не давая взгляду сползти с милого личика на не менее привлекательную атласную блузку, мужчина протянул руку и вновь, хоть и гораздо сдержанней улыбнулся:
- Я - Фред. А это мой коллега Ник. Очень рады знакомству.

Первая неумелая, неловкая, но уже похожая на настоящую, улыбка появилась на его лице, хотя оба сознания – ангела и нефилима – снова хотели одного: подцепить человеческую руку двумя пальцами за рукав и убрать ее подальше – вместе с владельцем, конечно. Фамильярности ни Сашиель, ни его сосуд не терпели. Будь он человеком, он бы уже пожалел о данном обещании быть послушным учеником. Он же не был человеком, а потому не мог ошибаться – а, следовательно, и жалеть о чем бы то ни было.
          – Зато… кхм… не веду себя… хм… подобно ребенку, попавшему в магазин игрушек. В отличие от тебя, Фредерик, – из всего спектра эмоций, доступного людям, ему сейчас дались лишь укор и малая доля раздражения.
          А это… существо точно было шлюхой. Он замети это с неким чуть злорадным удовлетворением, почти незаметно кивнув головой и пристально глядя на назойливую проститутку, склоняющую несовершенного, но все же божьего сына к отвратительной греховной связи, пока она уделяла все своего внимание Кассаду.
          В отличие от человека он не придал никакого значения близости жилья нечистой. Почувствовав смуту в душе Фредерика, он хотел было взяь ситуацию в свои руки и увести спутника, в котором уже успело забурлить желание – он ангелу потом еще спасибо за это скажет, когда узнает, что женщина принадлежала к отвратительному нечеловеческому роду. Но он промедлил и не успел. В прочем, роль наблюдателя была для него очень полезна – в плане общения между обитателями земли, конечно. Он не собирался идти по падшим женщинам, а вот эмоции, мимика, жесты – это именно то, что ему сейчас было нужно.
          Херувим еще раз изобразил улыбку, которая со стороны могла показаться неловкой и смущенной – но глаза к лицу обернувшейся к нему хищной твари не поднял, чтобы она не почувствовала в нем высшее существо – если могла почувствовать.
          – Мой любимый плащ безнадежно испорчен, не думаю, что с этим можно что-то сделать. И все благодаря тебе… друг, – на сей раз в голосе на миг проскользнуло отстраненное высокомерие, которое иногда, очень редко, появлялось в голосе его вместилища.
          Однако слово «друг» уже лишилось той неприятной окраски и даже, кажется, было смягчено – по крайней мере, Сашиель попытался смягчить его, непривычное и странно звучащее. Люди любят это слово и дорожат им. Не соит лишний раз задевать тему дружбы, малоизвестную ангелам. У него был Отец, были братья, старшие и младшие, но такое понятие, как дружба, в Эдеме не прижилось, потому как означает избирательную привязанность, что редкость среди старших сыновей Господа. Слово это он произносил нечастно и только на земле. И ни разу не поверив в им самим сказанное слово.
          Сашиель, двинувшись следом за нечистой, понадеялся, что Фредерик не всерьез говорил о том, что эта чрезмерно яркая бабочка будет развлекать его и липнуть к его скромной ангельской персоне – этого-то он точно не потерпит. Не будь он ангелом, его бы стошнило от подобной перспективы.

Прошу прощения за задержку =_="

Жилище Ингинн представляло из себя классический разворот из рекламной брошюры "Дом вашей мечты". Удивительно, как такое строение втиснулось в пространство между двумя серыми собратьями, выглядевшими на его фоне особенно уныло. Фредерик неопределённо хмыкнул, скользнув взглядом по густо облепившим окна растениям. Кажется, именно такой домик он видел на картинке в детской книжке лет двадцать тому назад. По сюжету в том доме жила коварная злая ведьма. Удивительно, что именно сейчас юрист это вспомнил. Сходство было поразительным, даже жутко стало. Впрочем, Кассад тут же выкинул эту, не нужную по его мнению, мысль прочь из головы.
Его спутник делал успехи. Юрист понимал, что задача ему предстоит не лёгкая и внутренне порадовался тому, что им подвернулась неплохая возможность продвинуться в обучении на пару шагов.
Девушка болтала без умолку и за несколько минут, которые компании потребовались для преодоления разделявшего их от входной двери расстояния, Ингинн успела вылить на юриста тонну информации о том, почему она так рьяно тащит их обоих к себе домой. Честно сказать, мужчине это было не интересно. Он опять поймал себя на том, что время от времени соскальзывает взглядом на плотно натянутую ткань верхней части блузки спутницы.
"А ну прекрати!" - внутренний голос в очередной раз вернул Кассада в реальность. И вовремя, так как девушка задала вопрос.
- Это не принципиально, главное, без мышьяка или цианида, - Кассад вновь улыбнулся, проводив хозяйку дома взглядом.
В гостиной было довольно светло (для такого туманного утра) и уютно. Комната выглядела нарочито опрятной, даже какой-то ненастоящей. Ни соринки. Кассад вздохнул, подумав о том, что небольшой беспорядок определённо оживил бы помещение.
Классическая пара кресел, диван, аж три журнальных столика и много цветов. Пожалуй, даже через-чур много. Плотные шторы на окнах сейчас были раздвинуты и бледный утренний свет, основательно притушенный плотной пеленой тумана, сочился в комнату. Избавившись на время от собственных плаща и перчаток и заняв одно из кресел, то, что ближе всех стояло к окну, мужчина глубоко вздохнул и серьёзно посмотрел на Доминика:
- Я знаю, что вы обо всём этом думаете, - негромко проговорил он, - Но согласитесь, девушка довольно милая. Попытайтесь с ней поговорить, сыграйте предложенную роль. Это неплохая возможность потренироваться. Главное - побольше улыбайтесь. Люди это любят. Можете попробовать прямо сейчас.
И Кассад подал неплохой по его мнению пример, мило оскалившись собеседнику. Когда хотел, Кассад мог выглядеть очаровательно. Оставалось передать эту способность Доминику, который, по мнению Фреда, имел для этого все данные.
Мужчина был согласен, что деревянная манера ангела держаться на людях могла повредить тем высшим целям, которые преследовало это светлое существо, появившись здесь, в столице Британии. Оставалось надеяться, что Ингинн не сразу выставит их обоих за дверь. Всё-таки, Фредерик и Доминик представляли из себя довольно странную парочку. Каково же было безрассудство этой девушки? Притащила домой первых встреченных ею на улице мужчин. Право слово, именно из-за таких жителей Лондона, у Фреда никогда не переведётся работа.
Кассад немного помолчал и улыбнувшись самому себе, покачав головой:
- Честно сказать, не в моём характере такие внезапные порывы.
Сейчас, когда очаровательная хозяйка дома не находилась в непосредственной близости от мужчины, он более-менее пришёл в себя. Впрочем, девушка вполне могла вернуть своё влияние, просто вновь оказавшись в гостиной.
- Надеюсь, в шкафу не сидит с пяток широкоплечих молчаливых ребят в чёрном?
Фред с искренним любопытством разглядывал резную дверцу вышеназванного предмета мебели, который ранее не был им замечен, - С монтировками, - добавил юрист с кривой усмешкой, представляя, как вся эта честная компания вываливается на пушистый цветастый ковёр. Что-то воображение Кассада этим утром особенно активизировалось. К чему бы это?

Отредактировано Frederic Cassad (06.03.2013 14:09:20)

– Унылого пня… – медленно, чуть ли не разбивая на слоги, проговорил ангел, человеческими глазами глядя на Фредерика. – Я поражаюсь вашему образному мышлению, человеческое племя.
          Как забавны нечеловеческие существа. Она настолько очаровала человека, что еще немного, и ангельский подопечный бухнется на колени, подберет руки к груди и вывалит язык, глядя на, возможно, кажущуюся ему красивой, женщину преданными глазами и роняя слюни на пол. Но он упрямо не говорил человеку, почему «он переживает на счет личной жизни» этого глупого ребенка, которому вдруг показали сиську. Херувим издал чисто человеческое презрительное фырканье, правда, забыв хоть что-то изобразить на лице.
          – Да избавит меня от этого Отец. Как вы, люди, там говорите про свечку? В общем, не волнуйся, держать ее над вами я не намерен. Но смирись с тем, что теперь я и так буду знать, где ты и чем ты занимаешься. И смотреть глазами мне для этого совсем не нужно.
          Он замолчал, потому что в это время нечистая, долго возившаяся на кухне, направилась к ним. Он увидел ее раньше, чем она впорхнула в комнату, обдав его неслышным людям сильным и густым ароматом дикой природы. Херувим не был против природы, ведь ее создал Отец, но, будучи такой резкой, она настораживала. Шлюха посветила своими прелестями перед человеком и перед ним, и ангел окончательно решил, что при удобном случае свернет ей шею. Взгляд равнодушно скользнул по ее формам, и вскоре херувим, изображая из себя крайне деликатного коллегу Кассада, мирно потягивал горячий напиток из чашки и направлял взгляд куда угодно, кроме этой пока еще сладкой парочки. Как там говорят люди? Она его откровенно клеила. Сашиель чувствовал отвращение, видя, как она трется о Фредерика. А тот и рад такому вниманию. Дурак. Как жаль, что человек еще не успел оценить второй пары ее клыков.
          Когда подопечный вышел, Сашиель только промолчал, силясь понять неожиданно охватившее Кассада веселье. И тихо негодовал из-за того что тот оставил его с этим… отродьем. Он понимал, что Ингинн чувствует в нем нечеловеческое начало, но явно не сознает, на кого именно наткнулась. А он, чтобы преподать Фредерику урок и отучить его лезть под первую попавшуюся юбку, будет молчать до последнего. Ангел позволил себе расслабиться и из интереса потянулся за одним из эклеров, которые нечисть так красиво разложила на блюдце. Вкусно. Надо будет спросить, где она их покупает.
          И, пока нечистая ерзала на месте, херувим позволил себе съесть еще.
          – Где ты их берешь?
          Ангел впервые обратился к ней, но почему-то вместо ответа шотландка нервно дернула рукой в сторону юго-запада, всматриваясь в лицо нефилима. Открыла рот – наверное, хотела что-то сказать – но тут же пролила себе на юбку чай. Взвизгнула не хуже поросенка и с завидной скоростью унеслась по коридору и куда-то на второй этаж. И, между прочим,он здесь был не при чем.

Направо, налево, дверь, тишина и слишком яркий свет, вспыхнувший чуть ли не раньше, чем Кассад коснулся широкого плоского выключателя, едва выступавшего из стены. Этот дом оказался настоящим лабиринтом. Снаружи строение выглядело весьма компактно и Фредерик даже подумал о каком-то внутреннем несоответствии. Впрочем, мысли эти мелькнули в его голове столь стремительно, что вряд ли имели право упоминаться здесь.
Шум воды частично заглушил прорвавшийся наружу смех. Сегодня Кассад вёл себя более чем странно. Такое поведение было совсем не свойственно юристу, привыкшему держать себя в руках практически в любой ситуации.
Что происходит? Или ангел прав и ему действительно пора сбросить напряжение?
Ледяная вода, с силой выплеснутая в лицо подействовала отрезвляюще. Приступы душившего Фредерика смеха самоликвидировались, что было несомненным плюсом в ситуации. Вряд ли его спутнику будет интересна та истерика, которую Кассад едва не устроил в гостиной. Хотя, почему нет? Он же хотел учиться человечности?
Старательно очищая сознание от новых идиотских образов, которые, однако, уже были лишены рок-н-ролла и Ингинн, Фред несколько раз глубоко вздохнул и уставился на своё всклокоченное отражение в небольшом овальном зеркале без видимой рамы. Как есть - загулявший мужик средних лет, мучащийся кишечником. А ведь ещё пару часов назад Фред выглядел более-менее сносно. Для донельзя неприятного раннего подъёма, разумеется.
- И кофе бы не повредил, - пробормотал Кассад, приглаживая волосы и ища взглядом полотенце. Последнее обнаружилось на маленьком аккуратном металлическом крючке у двери. Только сейчас мужчина заметил, как уныло (по сравнению с гостиной) выглядит ванная комната. Даже странно было оказаться здесь, посреди обители серой, чуть ли не казённой плитки и несколько странного отсутствия многочисленных женских средств для волос и кожи, после весёлых красок гостиной. Даже мыла не было видно. Возможно, хозяйка ещё не довела до ума эту часть своего жилища, или успела облагородить лишь одну из комнат. Фредерик не знал истории этого дома, да и, положа руку на сердце, не хотел знать.
За шелестом так и не выключенной им воды послышался подозрительный возглас, а затем торопливые шаги, унёсшие своего владельца куда-то наверх. Из-за двери было сложно разобраться в случившемся, но Кассад почему-то был железно уверен в том, что причиной всему является его спутник.
"Что он ей такого наговорил, интересно?.."
В тот момент, когда мужчина закрутил кран и совершенно машинально проведя пальцами по краю умывальника (точно прощался с комнатой, как бы глупо это не смотрелось со стороны), вышел вон, сверху раздался голос Ингинн. Точно сказать Кассад не мог, однако, не сомневался в том, что расслышал своё имя.
Это "Фредди" юрист ненавидел ещё со школы. Мать никогда не называла сына так, считая уменьшительно-ласкательные наименования приличествующими лишь для так и не состоявшейся в семействе Кассадов дочери. Об отце и говорить не приходилось. А потому и сам Фредерик терпеть не мог подобные вариации и прекрасно понимал в этом вопросе Доминика. Впрочем, разве девушка могла знать об этом?
- Только не говорите, что начали корчить страшные рожи, - выдал Кассад с порога гостиной, торопливо пробираясь к столу. Схватив первую попавшуюся чашку, в которой осталось едва ли на один глоток, он залпом осушил её и сунул в рот один из эклеров. С сомнением рассмотрев следы помады на посуде, что держал в руках, Кассад проглотил то, что успел урвать и непонятно зачем добавил:
- С утра ничего не ел.
Чашка с лёгким звоном встретилась со столешницей, мужчина потёр руки, точно муха, замыслившая отобедать чужим бутербродом:
- Итак! Даме нужна помощь, так что поднимайтесь с дивана и бегите исправлять ошибку. Раз уж мы решили тренироваться, то используем все возможности.
Фредерик не имел и тени сомнений в том, что хозяйка дома, вскорости, выставит их обоих с треском. Загадкой оставалось лишь количество отпущенного им с Домиником времени.
Кассад бросил взгляд на собственную, так и не тронутую чашку, немного подумал и махнул рукой. Чай был просто чудесным, но... Может быть, позже?
Пока зов со второго этажа не повторился, Фредерик постарался как можно скорее доставить Доминика к основанию лестницы, ведущей на второй этаж. Запах цветов усилился, словно выбравшись из-под того самого платка, мысленно представленного мужчиной.
- Главное, не говорите о её секретах, - Фред понизил голос, - Людям не положено знать, что находится в шкафах едва знакомых им собеседников. В большинстве случаев - не положено. Мило улыбайтесь, узнайте, что ей нужно, - юрист было умолк, но спустя секунду так же тихо добавил, - Если что, для неё я всё ещё в ванной.
На самом деле, Кассад бы с удовольствием понаблюдал за успехами своего внезапного ученика. Но вряд ли Ингинн обрадуется такой толпе в своих апартаментах.
- Удачи, Доминик, - Фред ободряюще улыбнулся, препровождая ангела вверх по лестнице. Сам он намеревался остаться в коридоре. 
Сейчас Кассад чувствовал себя последним сводником. Впрочем, вряд ли ему на этом поприще грозит хоть какой-то успех.

Его все еще преследовали запахи спальни фэйры, которая, дай ей возможность, вышвырнула бы его из комнаты собственными когтистыми лапами. Человеческой его части хотелось потереть нос и чихнуть, но ангельская половина прекрасно понимала, что это ничего не даст, и тяжелые запахи цветов, привезенных Ингинн из куда более теплых, чем Объединенное Королевство, стран, выветрятся сами, но не сразу.
          Ей нравилось иногда заманивать людей к себе в спальню, спариваться с ними и ждать, когда они потеряют сознание от духоты, чтобы вцепиться в них своими зубами и когтями.
          Изредка ей надо было насыщать свое тело не только обычной едой и кровью, но и человеческой плотью. Для нечистой это было что-то вроде деликатеса. Ей совершенно не нравилась испорченная у большинства мужчин печень, но любимое блюдо – сердце до сих пор казалось прекраснейшим яством. Своими когтями эта женщина могла распороть человеческую грудную клетку, ее силы вполне хватило бы, чтобы просто ее пробить. Она любила человеческое сердце еще горячим, как будто дышащим, дымящимся. А человеческая плоть имела сладковатый привкус.
          Ее надо было уничтожить. Эта мысль была встречена равнодушно. Он привык убивать. Он всегда делал только это.
          Сашиель бросил на человека безучастный взгляд, которым ему очень хотелось бы сейчас выразить осуждение.
          – Ты еще успеешь выспаться, человек. Обязанности твоего ордена и, соответственно, тебя, выше других потребностей.
          Стоя у подножия ступеней в обитель нечистой, которая напоминала владелицу настоящего локального тропического ада, Сашиель растянул губы в равнодушной усмешке. Он услышал вопли нечеловеческой женщины еще когда она только подумала о том, чтобы закричать. Этот человек славно развлекает его. И потому, когда Фредерик пробегал мимо, ангел протянул к нему руку и на долю секунды легко прикоснулся раскрытой ладонью к человеческому плечу, передавая часть собственной благодати. Самую малость, которая выветрится через пару дней, не больше. Чтобы не делать забавного благодаря его цинизму человека святым  и чтобы он не начал биться в религиозном экстазе.
          Почти нежно, чтобы не повредить хрупкий человеческий организм, ангел коснулся разума Кассада:
          «Тебе есть, что ей противопоставить. Воины Господни не бегут от бешеных собак».
          Он перенесся в гостиную, чтобы неторопливо набросить плащ, и больше не обращал внимания на плащ. Когда он выходил в коридор, хищная тварь, уже мало похожая на человека, бежала вниз по лестницы, визжа на высочайших нотах и обещая человеку страшные муки. Напугать благословленного? Смешно. Сашиель небрежно взмахнул рукой, и женщину словно порывом ветра унесло обратно на середину лестницы, приложив головой и спиной о ступени. Она злобно взвизгнула.
          В следующую секунду он стоял рядом с Кассадом, держа на раскрытой ладони кухонный нож, к которому еще недавно прикасалась сама хозяйка дома.
          – Она опасна. Она пожирает таких как ты. Уничтожь ее, тамплиер. Защити людей, пусть мы не на Святой Земле, а они больше не паломники. Для того вас и собирал Михаил.
          И если человек слишком труслив даже под его благословением, то он уничтожит опасную тварь сам. Но сейчас Сашиель сделал то, что редко делал: дал человеку полное право выбора, не прикасаясь к его разуму. Только словами.

Отредактировано Dominic Browning (24.05.2013 14:38:20)