Белый микроавтобус – точнее, белым он был в первые годы после выпуска, а сие знаменательное событие произошло лет двадцать назад, а теперь его цветовая гамма переливалась всеми оттенками ржавчины – низко просев, полз по дороге.
– А ты точно уверен, что они сейчас там? – Квентин не блистал разнообразием и задавал один и тот же вопрос уже седьмой раз в течение двадцати минут.
– Да! – Аластар всегда отличался поистине ангельским терпением, но и оно начало сдавать.
– Надо же было им так далеко забраться! Мотаемся без перерыва уже пять часов! Да еще и свернули не туда! Ты мог бы сказать, Аластар, что там ремонт!
– Ваше темное магичество. Вы меня снова с кем-то путаете! А вы могли бы потратить десять фунтов на навигатор! По крайней мере тогда хоть что-то в этой рухляди стоило десять фунтов! А еще, – Аластар не скрывал язвительного тона, – а еще мы сэкономили бы много времени, если бы сначала не пришлось выгружать из вашей рухляди лежанку, стол и десять килограмм настольных игр! Но конечно, мы же не могли выкинуть «Подземелья и драконов» просто в канаву – мы должны были везти их в гараж! А потом отбиваться от вашей мамочки, которая пыталась накормить нас булочками! Знаете, ваше темнейшество, мне иногда кажется, что лучше бы я забрал душу вашей мамы: вышло бы больше толку. По крайней мере, у нее вкусные булочки…
– Они мне дороги. Они уже почти раритет. Там редкие карты… – пробормотал себе под нос Квентин, сжав руль так, что костяшки пальцев побелели.
При воспоминании о своей маме он поежился. Где-то в глубине своей душонки – ну, пока еще своей – Квентин боялся маму куда больше, чем всех сил Ада. Да и было за что: его мама к своим пятидесяти годам уже успела свести на тот свет двух мужей и сбагрить его старшего брата в армию. Квентин так и не заметил, что при упоминании Маргарет Аластар тоже поежился – благо, в те двадцать минут, что они пили чай, женщина буквально поедала его глазами, уже примеривая обходительного обаятельного мужчину на роль своего третьего мужа. Вот только Квентина ему в роли пасынка не хватало.
– А еще мы бы сэкономили кучу времени, если бы величайший из ныне живущих некромантов не останавливался свою порядком проржавевшую парадную карету у каждого оврага и не вытаскивал оттуда дохлую падаль. Я не знаю, как мистер Вагнер и мистер Кассад, но при виде этой ковыляющей кошки, сбитую – причем сбитую во времена Генриха Восьмого – даже мне стало дурно.
– Много – не мало. Хуже от пары лишних зомби точно не будет, – Квентин с диким треском переключил передачу.
– Квентин, жадность не красит истинного джентльмена, – Аластар на миг превратился в чопорного лондонского денди. – Все, здесь. Если ты, конечно, не хочешь сначала попытаться сбить их своим драндулетом.
Микроавтобус припарковался, и оба мужчины вышли из автомобиля. Аластар открыл задние двери машины, а Квентин, сделав несколько шагов, воздел руки к небесам, показав свои сухонькие кисти, и что-то трагично, на одной ноте, завыл. Аластар, уже не скрываясь, несколько раз ударился головой о дверь. На самом деле зомби уже давно были оживлены с помощью ритуала, а сейчас, можно сказать, просто спали. Достаточно было одной воли Квентина, чтобы они пошли, куда надо, но тяга этого сморчка к театральным эффектам, которые он позаимствовал из ужастиков семидесятых, была неистребима. Некромант довыл, и зомби, слегка покачиваясь, начали медленно выбираться из фургона. Если не считать подобранных животных, зомби были относительно свежие, но не все прилично выглядящие, потому что Аластар позаимствовал их в морге судмедэкспертизы: каждый день в Лондоне насильственной смертью умирает очень много людей. Зомби двинулись к месту назначения, а Квентин достал бинокль, чтобы лучше видеть происходящее. Самое удивительное, что вперед вырвалась как раз та самая дохлая кошка – не иначе почуяла собственного убийцу.
Несколько охранников скучали перед входом. Работа была достаточно скучной – ну что могло случиться на свадьбе людей из высшего общества, но при этом не кинозвезд. Правильный ответ: ни-че-го. Один из них заметил какие-то тени, приближающие к особняку, и остановился, вглядываясь в темноту. И тут между его ног пронеслась преснопамятная кошка. Охранник икнул и тихо пропищал «Мамочка…» В этот момент из темноты вышли и тени: семнадцать мертвецов – и это не считая животных – вряд ли кого-то оставят равнодушным. Охранник снова икнул, выхватил «Тазер» и выстрелил в одного из приближающихся. Это остановило бы даже бегущую пантеру, но на шатающегося мужчину не подействовало. Причиной этого было то, что за семь часов до происходящего его остановили четыре пули тридцать восьмого калибра в грудь – а после такого шоковая терапия даже бодрит. И тут у охранника прорезался голос, и он завизжал на такой ноте, что ему бы со слезами рукоплескали все самые знаменитые теноры мира.
Через минуту обоих охранников уже погребли под собою тела.
Гости уже явно обратили внимание на шум, а потом и на достойный Ла Скала вопль. А потом на освещенной веранде появились люди. Но, в отличие от фильмов Джорджа Ромеро ходячие мертвецы – а это были именно они – не стали стоять перед прозрачной преградой и скрестить о нее руками. У них была четкая цель. Один из мужчин подошел и ударился лбом в стекло, отшатнулся на несколько шагов назад и резко ударил во французское окно плечом, выбив его. Не смог удержаться на ногах и начал падать, нелепо взмахнув руками, и, чтобы удержать равновесие, вцепился в подвернувшегося под руку главу одного из комитетов лондонской мэрии. Пятидесяти с лишним летний мужчина весом более ста килограмм развил на редкость недюжинную скорость и, словно корабельное ядро, врезался в толпу гостей, волоча за собой, как на буксире, зомби. Окончательно немую паузу разрушила кошка, которая сначала вцепилась в чью-то щиколотку, причем с такой силой, что прокусила и туфлю, и ногу, а потом вспрыгнула на стол и понеслась по нему, сбрасывая посуду. А завершила она свой марш-бросок прыжком на фату невесты. Это словно послужило сигналом: среди гостей поднялась паника, которую с радостью поддержали гости незванные, которые разбредались по залу в поисках своих жертв. Хотя у некоторых видимо еще не до конца стерлась их человеческая память: например, один из зомби, сжав негнущимися пальцами нож, пытался разрезать стейк на тарелке. Стейк такого издевательства не выдержал и предпочел скрыться под столом, слетев с тарелки. Это привело зомби в полную ярость, и он всадил нож в лицо одного из пробегающих мимо обвинителей. Дохлая немецкая овчарка намертво вцепилась в ногу свекра, стараясь стащить того со стола, на который он взобрался. Еще кому-то из высокопоставленных гостей не повезло попасться под руку здоровенному голому мертвому негру, который схватил его одной рукой и приложил об косяк так, что проломил несчастному голову. В общем, веселье перешло на новый уровень.
Квентин возбужденно подпрыгивал на месте, то глядя в бинокль, то пользуясь внутренним зрением, с помощью которого видел глазами зомби.
– Они познают мою мощь!
Аластар хмыкнул. Он стоял, привалившись к боку фургона.
– Конечно, мессир, – не торопясь, набил трубку и раскурил. – А в принципе, как говорят русские: какая свадьба без драки?
Квентин посмотрел на него непонимающим взглядом: то ли не знал, кто такие русские, то ли вообще не бы уверен, что они умеют говорить.