На обросших зеленой листвой деревьях не всколыхнулся ни один листок, под ногами – ни одна травинка. Дуновение ветра коснулось только Каролины, даже вернее, ее плеча. Она запустила руку в карман куртки и выключила плеер и стянула наушники себе на шею.
- Загробного здравия тебе, дядюшка Чарли! – достаточно громко для могильной тишины произнесла Синяя, и только после этого порывисто развернулась на сто восемьдесят градусов. В полуметре от нее стояла фигура несколько тучного низкорослого мужчины с залысиной и большим клубнем на лице, вместо обыкновенного человеческого носа. Все было бы в порядке вещей, если бы сквозь пивное брюшко человечка не просматривался тот участок кладбища, который по идее он должен был загородить.
Синяя слегка наклонилась и также слегка прищурилась, после чего со всей серьезностью вынесла вердикт.
- Все идет лучше, чем можно было ожидать. Ты таишь на глазах, дядюшка Чарли!
- О да, но к лучшему ли это? - развел прозрачными руками призрак и вздохнул, как вздыхал всегда при жизни. Даже после смерти человеческие привычки никуда не деваются.
Каролина нахмурилась. Сделала два шага влево, три вправо и только потом снова обернулась к дядюшке Чарли лицом.
- А что не так? Все по правилам. Завтра твоя ненаглядная дочурка выходит замуж, выходит ведь? Выходит. За человека, который тебя вполне устраивает, устраивает ведь? Устраивает. Ты не оставляешь свою нежную малютку один на один с этим страшным и жестоким миром, не оставляешь ведь? Не оставляешь. Следовательно, тебя ничто не держит, и ты улетаешь туда, где вряд ли можно умереть от почечной недостаточности.
Чуток задумавшись, она добавила:
- Наверное.
Где-то вдалеке послышались чьи-то приближающиеся шаги. Каролина замолкла и, достав мобильный телефон, сделала вид, что усердно строчит сообщение. Спустя минуту мимо девушки парочка татофилов-туристов. Синяя позволила себе поднять на них взгляд, а затем, в виду незаинтересованности, опустила его обратно на экран. Когда шаги стихли, она скорчила им вслед рожицу и стянула со своего плеча рюкзак.
- Я, кстати, была в том доме, - наконец, продолжила Каролина. – Редкая развалюха, на месте твоей милой Сары я бы тоже постаралась от нее избавиться.
- Но она там выросла, - жалобным эхом произнес поникнувший призрак, - и я тоже… и мой дед…
- Сентименты, - хмыкнула Синяя, продолжая копаться в рюкзаке, бережно огибая полученную накануне посылку. – Похоже, страдаешь ими только ты в своей семье, ну и…в могиле. Ну да ладно. Эта болезнь ведь заразная, поэтому я решила тебе немножечко помочь…да где же они…ага!
Она победоносно вытянула из рюкзака конверт с фотографиями и маленький фонарик. Уловив на прозрачном лице дядюшки Чарли тень недоумения и заинтересованности, Синяя расплылась в улыбке.
- Я сделала снимки перед уходом из дома, а что на них – доставят через два дня к порогу новоиспеченной миссис Браун.
Каролина разложила на могильном камне снимки и посветила на них фонариком, толи для себя, толи для дядюшки Чарли, хотя, по сути, искусственное освящение никому из них не было нужно. Что до снимков: на них красовался аккуратный деревянный макет маленького двухэтажного домика с верандой и чуть приоткрытой входной дверью. Веранда не пустовала, ее занимали три человеческие фигурки. Одна старика в кресле-качалке, другая немного располневшего мужчины помоложе, по залысине которого можно было узнать самого дядюшку Чарли, и, наконец, маленькой белокурой девочки. На крыше красовалась цитата из романа Брэдберри: «Томас Вульф не прав. Домой возврат есть».
- Это же… - начал было одновременно сбитый с толку и растроганный призрак.
- Да, я подглядела в ваш семейный альбом, - созналась Синяя и собрала все снимки обратно в конверт, а конверт спрятала в рюкзак. – Так что только попробуй сказать, что ты несчастен, когда я с тобой прощаюсь!
Она похлопала сама себя по плечу?
- Ну-у?
- Я счастлив, Каролина, - улыбнулся дядюшка Чарли, - спасибо тебе за все.
- А еще?
- А еще ты лучший грим, которого я когда-либо встречал.
- Ага, - усмехнулась Синяя и закинула рюкзак за плечо. – Ну а мне пора. С мертвыми разобралась, пока послужить немножко живым.
- Все еще на посылках у этих стервятников?
- Пока, дядюшка Чарли!
- Эти игры могут добром не кончится, - продолжил он, но Каролина уже не слушала.
- Займи мне местечко рядом с собой, - развернувшись, она стремглав бросилась прочь. Сев в такси, которое все время ее ожидало чуть поодаль от входа, она выдохнула название кладбища Всех душ. Таксист взглянул на свою неугомонную пассажирку, но ничего не произнес. Молча тронул в места.
Юной Лид-Грейв было безмерно интересно, почему местом встречи выбрали Кенсал-Грин. До этого орден Новых Тамплиеров не клеймил себя излишним пафосом…ну, исключая само свое название, разумеется. Расплатившись с таксисом, она вышла из машины и с силой захлопнула за собой дверцу. Уже отсюда она слышала сладостные веянья давней смерти. И интриги.
К обусловленному месту Синяя шла не спеша, поскольку в запасе у нее еще были украденные у дядюшки Чарли минуты.
- Пш, - от размышлений ее отвлек очередной призрак, выглянувший из-за своего надгробия. Имя стерлось, как и две важнейшие в его биографии даты, но некогда Каролине он представился лично.
- Потом, Генри, у меня тут встреча, - шепнула Синяя.
- Если ты спешишь к очкастой дамочке, то, боюсь, она уже занята, - пожал плечами Генри и скрылся с глаз, не дав девушке переспросить. Что значит, занята? Свернув с тропинки, остаток своего пути до назначенного места Каролина преодолела крадясь меж могил. Сладостное веянье давней смерти угасало. Зато интрига набирала свои обороты. Очень скоро до нее и правда начали доноситься женские голоса.
Устроившись на корточках за одной из могил, Синяя мельком выглянула из своего укрытия, дабы убедится в правильности своих опасений. Одна из женщин выглядела точно так, как ее описали Каролине. Блондиночка же оказалась явно тут лишней. Но сиюминутно требовать права на связного Лид-Грейв благоразумно не стала, и оказалась права. Поскольку далее пошла речь о заговоре против Новых Тамплиеров, от дерзости которого голова шла кругом. Что за черт?
Первым порывом Каролины было броситься отсюда прочь и доложить об услышанном…кому-нибудь. Вторым, загрызть смутьянок без суда и следствия. Но убей она их сейчас вот так просто, без доказательств, кто ей поверит? Что до побега… когда это Лид-Грейв неслась сломя голову с поля брани?.. Ну, было раз. Отношения к сегодняшней ночи это никакого не имеет.
Решено.
Бесшумно выбравшись обратно на тропинку, Синяя снова включила плеер, но надевать наушники не стала, музыка и без того была слышна. Буквально через несколько секунд прерванная ранее песня закончилась, и Queen запели We Are The Champions, как Каролина сама только что решила, гимн ордена Новых Тамплиеров.
Насвистывая мотив, Синяя появилась в поле зрения так называемых заговорщиц. Сначала она прошла мимо, но затем развернулась и направилась обратно.
- Эй-эй, сигаретки не найдется? – спрятав руки в карманы, она натянула улыбку аж до ушей.

Как-то все слишком быстро произошло. Стремительно, и Грейс не успела сориентироваться, хотя вроде бы для существа, которому не привыкать быть в постоянной готовности, живущему на лезвии бритвы, не привыкать к неожиданностям. Однако сейчас все было как-то не так, все неправильно, не по плану, с самого начала привычный ритм таких дел,провокаций, в которых Грейс приходилось до этого участвовать, встал с ног на голову. Это только в фильмах о шпионах все дерганно, на нерве, готовом вот-вот порваться от напряжения, с бешеными погонями и жесточайшей спешке. В мире, с которым Грейс была знакома не понаслышке,все совсем иначе. Подобные ей привыкли работать неспешно, размеренно и медленно, без неприятных неожиданностей и странного антуража в виде кладбища ночью, потому что все это только мешает удачному исходу дела. В свое время Гвиневер на своей шкуре убедилась, как может навредить нервное состояние, постоянное оглядывание через плечо и дерганное поведение, молодая была и глупая. Поэтому Грейс быстро нацепила на лицо маску непроницательности, которая выражала вежливую заинтересованность, не то учтивую, не то высокомерную, какой только и могла быть удостоена особа, вышедшая из темноты. А внутренняя Гвиневер бесновалась от любопытства и нетерпения.
Один только жест - властно поднятая рука с мягко сложенными пальцами, знак неуемной секретарше замолчать, жест, который внимательному наблюдателю сказал бы сразу очень многое стоящей перед ним женщине, но едва ли вчерашний ребенок, явно пришедший поиграть в шпионов, может прочитать скрытую силу и властность в этом коротком и плавном движении. Потом было резкое и короткое движение головы, покуда глаза даже не смотрели в сторону подчиненной, приказывая ей уйти и оставить их наедине. Истинно властным натурам не нужны слова. Хочешь произвести впечатление - молчи и позволь телу говорить за тебя, потому что слова пусты, слова легко заворачиваются в саван лжи и обмана и мертвыми ложатся в могилы их памяти и обещаний, что они дают друг другу. Поступки и жесты, язык тела, которому специально обучают рекламных агентов, юристов и других людей, каждый день имеющих дело с тоннами лжи и притворства, - главное, оружие на пути к сердцу клиента.
Когда Афродита ушла, оставив их, Грейс наконец посмотрела на связную. Соизволила посмотреть, сверху вниз, даже не потрудившись опустить голову. Вспиминались годы при королевском дворе, где на нее так смотрела королева Анна, а она смотрела на своих служанок.
Молчание. Никогда не заговаривай первой. Негласное правило в таких делах.

Отредактировано Grace Livermore (25.01.2013 01:33:12)

«Не подобает приличным девочкам слоняться ночью, особенно по кладбищам», - не то что бы Каролина когда-либо слушала подобные нравоучения, но до десяти не вполне сознательных лет они, по крайней мере, присутствовали в ее жизни. После же того, как Даяна забрала ее к себе, нравоучения закончились совсем. Однако Синей до сих пор было до одури, выражаясь ее собственным языком, интересно, от чего же хотели ее уберечь горе-воспитатели? Уж явно не от подобного.
На краткий миг после появления странноватых и явно агрессивных незнакомцев девочка впала в оцепенение. Вот это да! Вот это, называется, влипли! С малых лет ей приходилось встречаться с множеством приведений-шутников, не брезгующих подтрунить над неопытной полукровкой, но эти времена давным-давно прошли. И Синяя научилась не только не бояться, но и отличать своих кладбищенских «друзей» от прочей чертовщины. А это было еще той чертовщиной.
Пришла в себя Лид-Грейв, когда цепкие пальчики блондиночки ухватили ее за плечи. Каролина хотела было начать брыкаться, но уловила в действиях женщины жест покровительства. Вцепившись в собственный рюкзак, она послушно перекочевала за ее спину и как-то даже по-щенячи взвизгнула, когда из ночного мрака выступили еще несколько фигур… Девочка еще раз взвизгнула, но на этот раз уже озаренная догадкой, что прячется за спиной не простой смертной, а настоящей фэйри, умеющий вытворять незаурядные фокусы.
На поступившую команду бежать Каролина отреагировала незамедлительно и резво бросилась вперед по аллее, по которой несколькими минутами раньше добиралась до места загадочной встречи. Размышлять о странностях всех сегодняшних приключений было некогда, Каролина разумно решила отложить подобное удовольствие на потом. Оставался маленький пустяк: остаться в живых. Пожалуй, Синей бы удалось беспрепятственно побежать до выхода из Кенсал-Грин и тем самым выручить собственную шкуру, но дух героизма витал где-то рядом.
- ГЕНРИ! – заорала Каролина и затормозила у могилы приятеля так, что едва не свалилась в кусты.
- Я мертвый, Синяя, а не глухой, незачем так…
Договорить он не успел, рюкзак Каролины рухнул на землю и затолкался ногой за могильный камень.
- Пригляди за ним, Генри, - снимая куртку бросила девочка, - увидишь кого в поле своего зрения – ори как я!
По-армейски быстро Синяя скинула с себя всю одежду, умилительно улыбнулась по-джентельменски отвернувшемуся в сторону Генри, и затолкала все за ту же могилу.
- И за этим тоже.
Приняв позу высокого страта, она загребла ногтями черную кладбищенскую землю и с перекатистым рыком выгнулась в позвоночнике. Она тенью пересекла расстояние в несколько стремительных прыжков, и уже через пару мгновений из-за спины Грейс, издавая низкий приглушенный рык, мягкой поступью вышел огромный черный пес. Пускай для грима полукровка была не так уж и велика, это не отменяло ее внушительных размеров. И уж тем более хотя бы половины того, на что он способен на земле мертвых.

Каролина притихла, забыв даже шевелиться. Лишь легкий ветерок колыхал на ее спине волоски короткой шерсти. Она прислушивалась. Прислушивалась к кладбищенской тишине, к дыханию по близости стоящей фэйри, к звонкому переливистому смеху, блуждающему среди деревьев. Мысли в голове Синей стали похожи на клубок ниток, с которым в детстве Каролина училась вязать на спицах, но где-то среди этого хаоса загорелась красная лампочка: ее надули. Все верно, ее надули! Как школьницу-малолетку обвели вокруг пальца. Синяя снова зарычала. Ох, как она была зла! Нет ничего страшнее ущемленной гордости того, кто ставит себя выше собственной головы.
Тяжелый взгляд желтых глаз грима подозрительно лег на Грейс. Она намеревалась угрожающе зарычать, поскольку отнюдь не была уверенна в непричастности новой знакомой к разыгравшемуся иллюзорному представлению. Но ее прервал крик Генри. Нутром чуя неладное, она поплелась в сторону, где несколькими минутами ранее оставила своего мертвого друга.
- Я не виноват! Не виноват, Каролина! – захныкал дух, увидав угрюмого грима. – Он как из земли вырос. Я и пискнуть не успел, как он…
Пес скрылся в тени надгробного камня, и мгновением позже из-за него высунулась белобрысая голова полукровки. Сложив руки на плите, словно на парте, Синяя хмыкнула.
- Кто он, Генри?
- Я не знаю. Африканец. Был в костюме и цилиндре, на лице череп.
- Самди? – удивилась Синяя, но тут же напустила беспристрастный вид. – Не неси пургу.
- Да чтоб мои кости черви съели!
Лид-Грейв продолжила бы разбор полетов, но вот лондонская ночь, пускай и летняя, не шибко располагала к посиделкам нагишом. Прижавшись к камню телом, девочка начала чувствовать, как вся кожа покрывается мелкими пупырышками. Срамное положение, даже если твое унижение видит один лишь неприкаянный дух.
- Ладно. Сперва верни мне мою одежду, а потом поговорим, - сказала Синяя и осеклась, заметив перемену в лице Генри. – Что? Нет, только не говорим мне, что он…?
- Я ничего не смог сделать, он меня заколдовал!
- И рюкзак забрал? – взвизгнула девочка.
- И рюкзак забрал, - виновато признал дух.
Ей захотелось завыть, но пришлось стиснуть зубы от холода. Что же она теперь скажет? Что ее надули? Кто? Старые тамплиеры, Моргана, Самди? Или одна блондинистая фэйри? Ей начинало явственно казаться, что доберись она сейчас до кого-то живого из плоти и крови – прольется горячая кровь.

Отредактировано Caroline Leed-Grave (17.03.2013 18:38:24)

Каролине было холодно, обидно и стыдно. Оставалось только гадать, посылку какого особого содержания ей поручили, если учитывать, что раньше ей доверяли разве что кексы из ближайшего кафетерия. Быть может, это был этап инициации? Но почему ее в таком случае не предупредили? С другой стороны, а должны были? Настоящий рыцарь должен быть готов всегда, готов ко всему!
Это что же тогда получается? Она провалила испытание. Гуляй, девочка. Или это и вправду заговор против Новых Тамплиеров? Вопреки всему разумному, Синяя уповала на более глобальный вариант неприятности, потому что он непосредственно касался не только лишь ее одной.
Однако было кое-что еще. Факт абсолютной наготы едва ли не доводил Каролину до слез. В столь проблемных ситуациях Синяя обычно пыталась представить на своем месте Даяну и следовать предполагаемому примеру матери. Но едва ли старшую Лид-Грейв хоть сколько-нибудь смутила вставшая ребром проблема. Наоборот, она бы сочла это крайне забавным. Боженьки, только бы она не узнала!
Появлению маленького человечка за ее спиной Каролина честно постаралась уже не удивляться. Эльф в сегодняшней неразберихе был лишь верхушкой айсберга.
- Видела, - протянула она, состроив физиономию великого скептика и слегка прищурив глаза. – Только обычно это были переростки под восемь футов, затягивающиеся в сквере косячком.
       Перебравшись за другую сторону надгробия Генри, Синяя недоверчиво уставилась на малыша, ощущая, как медленно внутри закипает новая порция злости. В голове начало крутиться одно лишь слово: «надувательство».
Шикнув, Каролина подозвала друга-призрака к себе и что-то активно зашептала ему на ухо. Бедолаге оставалось лишь кивать. Получив от Генри последний кивок, девочка снова перекинулась в грима и, молниеносно выпрыгнув из-за своего укрытия, нависла над Паком, угрожающе скалясь.
Кашлянув в кулак, призрак виновато произнес.
- Она сказала, что если ты сейчас же не объяснишь, какого хе… - Генри запнулся, пытаясь переконвертировать слова своей подруги, избегая грубой дословности, – что тут происходит, то она тебя сожрет. Съест, да.
Подтверждая слова призрака, Синяя издала гортанный рык, в котором, если постараться, можно было явственно услышать: «сожру».

Отредактировано Caroline Leed-Grave (22.03.2013 16:36:38)

После того как Пак продекламировал вторую загадку, на кладбище воцарилась по праву именуемая гробовая тишина. Призрак Генри в упор смотрел на грима; грим в упор смотрел на эльфа, правда, уже не скалясь и не рыча. Каролина размышляла. Нет, не над загадками, а над причинно-следственной связью всего, что тут происходило, происходит и будет происходить в ближайшее время этой бесконечно долгой ночи.
Да, Каролина и сама любила поиграться, пользуясь своим маленьким преимуществом над обыкновенными людьми, но совсем не принимала факта того, что играются с ней самой. Эта нахальная морда знала, что неведомо ей и теперь откровенно потешалась над ее не очень красивым положением. Но факты таковы: она осталась без документов и без вещей (что из этого было для нее проблематичнее, увы, Лид-Грейв сама толком не определилась); сдержит ли человечек обещание или нет – не известно. С другой стороны, что она теряет от того, что ответит на обе загадки? Не содержит ли это в себе какого сакрального смысла? Пак ведь так и не сказал, что будет, если она ответит не правильно. Но Лид-Грейв была слишком самоуверенной для подобных вопросов. Единственное, для ответа ей снова нужно было принять человеческий облик. Догадавшись об истинных метаниях девушки, Генри осторожно поинтересовался.
- Может, мне ответить, Каролина?
- Нет, - сказала как отрезала.
Выпрямившись, Синяя более не стала прятаться за надгробной плитой. Уперев руки в бока, она также с вызовом посмотрела на Пака. Спустя мгновение полукровка бесшумной поступью начала бродить вокруг надгробья, то и дело царапая холодный камень, оставшимися после обращения в грима когтями. Поразмыслив над всем этим безобразием, Генри все же решил не возникать.
- Ответом на первую загадку будет мой отец; на вторую, - начала Синяя тихо и вкрадчиво, но с каждым слогом ее голос повышался, - тот гад, что своровал мои вещи. Церковный грим и Барон Суббота. Я выполнила твое условие: теперь либо выполняй свою часть уговора, либо вали!
- Синяя…
- Заткнись, Генри! – рявкнула Каролина, обрывая все благие намерения призрака предостеречь свою подругу. Молодая кровь закипала, гордыня зашкаливала. Ни с тем, ни с другим юная Лид-Грейв еще не умела справляться.

Самди вытряхнул ее одежду из цилиндра, словно фокусник кролика. Несмотря на таковое желание, Каролина воздержалась и не рванулась к вернувшимся в ее распоряжение вещам. Гнев на ее лице сменился на физиономию Великого Скептика Мира, хотя внутри себя Синяя верещала как маленький щенок. Не каждый день представляется возможность увидеть Барона Субботу собственной персоной.
Натягивая на себя вещь за вещью, Лид-Грейв сделала вывод, что выходя ночью на кладбище нужно, пожалуй, обходиться минимализмом. Комбинезоном, скажем, или платьем. И желательно без нижнего белья. Накинув, наконец, куртку и взгромоздив на шею наушники (Queen все еще допевали свой альбом), она подняла с земли рюкзак. Открывать его было без надобности, что убедиться: таинственных документов там нет. Пораскинув мозгами, Каролина не стала возмущаться. Во всяком случае, пока. 
Лоа терпеливо ждал, когда она будет готова, призрак Генри молча стоял в сторонке. Пусть он часто и ворчал на молоденького грима, что с ней нет никакого покоя в загробной жизни, тем не менее, не мог не признать, что без ее выделывания все было бы иначе. Скажем, как сто лет назад, и двести…
Каролина же несколько озадачилась той серьезностью, с которой к ней обратился Самди. Ей ли не знать, с какой охотой люди клеят ярлыки своими легендами на все, что им предстояло увидеть хоть раз. Тем не менее, сама Синяя в эти самые ярлыки верила, и несоответствие оным каждый раз вызывало у нее неподдельное недоумение. Вот и сейчас девушка уставилась на лоа как на инопланетянина, который оказался вовсе не зеленым человечком.
- Вообще-то, - в тон тону Самди начала Каролина, но тут ее самообладание как всегда не выдержало на самом ответственном месте и физиономия Великого Скептика Мира превратилась – как выражалась сама Синяя - в улыбку Гуинплена. Мало того, что ее сегодня надули, мало того, что надул ее Самди собственной персоной, так теперь он с предельной серьезностью спрашивает ее о том, на что ответа она сама не знает.
- Достопочтенный Барон, - растянув каждую гласную до предела, полукровка отвесила элегантному африканцу шутовской поклон. - Вы блистательны, великолепны, грандиозны! Если бы я знала, что мне предстоит когда-либо повстречаться с вами, уверяю, приготовила бы список эпитетов побогаче.
Обладая еще той юношеской способностью к копированию манеры речи и поведения окружающих людей, Каролина сама не заметила как переняла манеру вежливой дерзости у одного из маменькиных приятелей, которого Синяя терпеть не могла, но который иногда становился весьма полезен.
- Однако вам не кажется, что это не ваше, пардон, собачье дело? - "собачье" было употреблено в двух плоскостях одного контекста.

Отредактировано Caroline Leed-Grave (30.03.2013 18:46:46)

Каролина молча наблюдала за передвижениями и преображениями лоа, слушала, но пропускала мимо ушей добрую половину того, что до нее так великодушно пытались донести. Сосредоточенность – вот ее слабое место; стоило ей даже и осознать степень серьезности, доносимой до нее информации, мысль все равно неизменно растекалась по древу.
- Стой-стой! – Лид-Грейв замотала головой, уперев руки в бока, и поглядела на Робина исподлобья, настороженно и как-то не особенно доверчиво. Впрочем, только лишь для вида. Поскольку уже тогда была готова идти с ним хоть мир спасать, хоть под венец идти, хоть…. Однако навязчивое слово «надувательство», все еще вертелось в ее белобрысой голове. Эдгар По писал о надувательстве как точной науке, выделяя у него аж девять признаков, и все были налицо. 
- Я тут быстро прикину, правильно ли я все поняла, а ты меня поправь, если что, - с этими словами Каролина начала разгибать пальцы. – Это ты подкинул мне дурацкие документы и, соответственно, назначил встречу. Притом не где-то ее назначил, а предусмотрительно на кладбище, дабы я, эдакая дурочка, смогла проявить себя чуточку более чем обычный человек. Далее, это ты придумал этот так называемый заговор против Новых Тамплиеров, разгорланил его во всеуслышание, чтобы уж точно… наверняка, и  исполнил последующие роли в этом самодельном шоу на одного. И теперь ты, ТЫ! Пак, он же Барон Самди, он же Локи, он же Прометей (я ничего не пропустила?), он же… он же… - Тут Каролина рассмеялась в полный голос. – Мистер Гудфелоу, ты предлагаешь мне присоединиться к тебе искать приключения за задницу, попутно и между делом спасая этот мир и людей вместе с ним от грядущего низвержения в тартарары!?
Увлечение Каролины орденом Новых Тамплиеров было сравнимо увлечению, скажем, рок-группы или каким неформальным движением. Где-то в глубине (а может и совсем даже на поверхности) она и сама понимала детскость и не соответствующую обстоятельством зрелость надуманных идеалов. Но как же! Разве могла молодая плоть и кровь смириться, когда кто-то тыкает ее носом?
Выдержав после своей тирады глубокомысленную паузу, девушка, наконец, произнесла.
- Я тебе сейчас врежу. Ты только стой прямо, не дергайся, пожалуйста, хорошо? – и, не дожидаясь ответа, какой бы характер он не носил, полукровка с размаху и не жалея сил вмерила Робину кулаком по челюсти.  Вполне удовлетворившись, она протянула ту же руку вперед.
- Вот а теперь по лапам! Каролина Лид-Грейв, приятно познакомиться.