В «Махики» ее вместе с шумной компанией вытащила лучшая подруга. Та сходилась с людьми гораздо лучше официантки, а потому все время находилась в центре внимания, да и сама Эстер не страдала от недостатка внимания. Все они были молодыми, шумными немного двинутые, а потому компанию носило от танцпола к столику и обратно с поражающей частотой. У нее чуть-чуть кружилась голова от выпитого спиртного и безудержного веселья, такого, каким оно может быть только у молодых людей, не смотрящих ни в прошлое, ни в будущее. Пару раз она смахнула со своей пятой точки чьи-то назойливые руки, несколько сотен раз заливисто смеялась, а все остальное время занималась тем, что называют «современными танцами» – кривлялась под музыку и корчила задорные и милые рожи не только тем, с кем пришла, но и вообще людям в клубе.
    Хоть она и не особо любила подобные заведения и подобные танцы, но не могла не признать, что здесь весело, и что здесь властвуют очень приятные теплые цвета.
    Эстер еще нельзя было назвать пьяной – так, чуть-чуть навеселе. Они несколько раз сфотографировались на фоне одной из квадратных ярко-красных колонн. А потом Дженни подцепила какого-то мужика помятой внешности и испарилась – девушка в сотый раз посетовала на ветреность и влюбчивость своей подруги. Были на свете мужики, не пропускавшие ни одной юбки – у Бэрримор же складывалось впечатление (пусть она сама понимала, что несколько преувеличивает), что Дженнифер не пропускает ни одних брюк. Хотя по ней и не скажешь такого с первого раза.
    Ну да ей не привыкать.
    Попрыгав на танцполе, она подошла к бару и – тоже прыжком – взгромоздилась на высоком барном стуле. Поерзав на месте и сказав что-то бармену – что именно, она и сама забыла через несколько секунд – она дождалась, пока тот снова что-то ей намешает. На сей раз это что-то пахло ягодами – а что в этом стакане было еще, Эстер понятия не имела, да и не пыталась об этом задуматься.
    Еще немного поерзав и, как любопытная птичка, повертев головой по сторонам, она с интересом вперилась взглядом в человека рядом. Добродушно прищурилась и склонила голову набок. Человек казался приятным и каким-то… мягким что ли. В общем, располагающим к себе.
    – Ваше здоровье, – она подняла стакан с яркой мешаниной жидкостей и сделала несколько глотков.

ОФФ: дала себе некоторую вольность, предположив, где находится сударь х)

Эстер хохотнула, на секунду обнажив ровные – в детстве она ой как намаялась с брекетами, добиваясь этого результата – зубы. Подняв брови, она с интересом проследила за поклонившимся мужчиной. Однако. Однако как же непривычно видеть такие поклоны – ее собственное периодическое дуракаваляние, выражающееся в излишне церемонных поклонах – в современном мире. На миг девушка даже растерялась, стараясь, конечно, не показывать этого на своем лице, не выдать того, что она, Эстер Эллен Бэрримор, была немного удивлена и сбита с толку. Тряхнув головой и разбросав по плечам черные-черные волосы, она тут же привела мысли в порядок и задорно улыбнулась, посмотрев прямо в глаза стоявшему напротив.
    – Эстер, – представилась она в свою очередь.
    Хотела еще шутливо протянуть ему руку – для знакомства, с ее любимой фразочкой из одного фильма: «Дай лапу!» Но не успела. Ухо обожгли несколько брошенных новым знакомым слов, и она успела издать лишь какой-то сдавленный удивленный «мяв», быстро допить остатки коктейля и, уже будучи стянутой с барного стула, поспешно поставить пустой стакан на стойку – на самый ее краешек. И дальше она уже была, так сказать, в пути. В пути куда – шут его знает, но ближайшее будущее обещалось быть интересным.
    Ей было крайне интересно, за какие такие коврижки диджей согласился пустить Робина на свое рабочее место – увы, никто не позаботился о том, чтобы это вдруг стало известным Эстер. Черт побери, сейчас она могла лишь сделать большие глаза и поистине ощериться в крайне довольной улыбке. Какая уважающая себя, умная девочка откажется от капельки рок-н-ролла? К тому же стоит учитывать, что эта девочка немного пьяна.
    За такой вечер и с такой музыкой можно было продать почку. Она и так любила «что потяжелее»… Бэрримор рассмеялась, запрокинув голову, и, разумеется, не смогла не включиться во всеобщее веселье, пользуясь возможностями, дарованными гибким телом. Танцуя, она приблизилась вплотную к Робину и почти прокричала тому на ухо:
    – Почему диджей пустил тебя за пульт? Кажется, я не знаю о тебе нечто крайне интересное!
    Она еще раз рассмеялась и тряхнула волосами, задев ими лицо мужчины

ОФФ: извиняюсь за это убожество, но моя голова к концу учебной недели не способна выдать что-либо приличное. Надеюсь, скоро распишусь так, чтобы не было стыдно за написанное